Дверь в лето - Страница 43

– Да ладно, брось! Я это время прекрасно помню. Я тогда был мальчишкой, жил в Небраске, на ферме. Ловил рыбу, охотился. Хорошо тогда было. Лучше, чем теперь.

– Ну, каждому свое. Мне тут нравится. Но… Док, я тут звоню не просто, чтобы пофилософствовать. У меня назрела одна проблема. Небольшая проблема.

– Ну, выкладывай. Небольшая – это хорошо: у большинства тут возникают большие проблемы.

– Док, может Долгий Сон вызывать амнезию?

Он помедлил с ответом.

– Вообще-то, наверное, возможно. Лично я таких случаев не видел. Я имею в виду, без каких-то иных причин.

– А какие причины вызывают потерю памяти?

– Да разные. Самая частая – подсознательное желание самого пациента. Он забывает последовательность событий либо меняет их местами, потому что сами события для него непереносимы. Это – функциональная амнезия в чистом виде. Потом есть еще традиционный удар по голове – амнезия вследствие травмы. Еще может быть амнезия от внушения: либо под воздействием психотропных препаратов, либо под гипнозом. А в чем дело, старина? Забыл, куда засунул чековую книжку?

– Да нет. Насколько я знаю, с чековой книжкой у меня все в порядке. Но я никак не разберусь с некоторыми вещами, случившимися до того, как я завалился в Сон… и это меня беспокоит.

– Хм… а из тех причин, что я перечислил, что-нибудь подходит?

– Да, – медленно сказал я. – Любая подходит, кроме разве что удара по голове. Да и это могло случиться, когда я был пьян.

– Я еще забыл упомянуть, – сухо сказал он, – о потере памяти под воздействием алкоголя. Слушай-ка, сынок, давай приезжай ко мне, обсудим это дело. А если я не смогу разобраться, что с тобою (я ведь не психиатр), то отправлю тебя к гипноаналитику, который очистит твою память, как луковицу, и скажет тебе все, даже почему ты опоздал в школу четвертого февраля, когда учился во втором классе. Но это довольно дорого, так что давай вначале я сам попробую.

Я сказал:

– Док, я и так столько надоедал вам… А насчет вознаграждения вы человек щепетильный.

– Сынок, мои больные – это моя семья. Другой у меня нет. Поэтому вы все меня очень интересуете.

Я еле отделался от приглашения, сказав, что позвоню в начале следующей недели, если до тех пор не разберусь сам. Я решил еще подумать над этим.

Большинство кабинетов уже опустело. У меня горел свет. Заглянула «Золушка»-уборщица, «увидела», что помещение занято, и молча выкатилась вон. Я остался сидеть.

Через некоторое время в дверь просунулась голова Чака Фриденберга.

– А я думал, ты давно ушел. Вставай, дома доспишь.

Я поднял голову.

– Чак, есть идея. Давай купим бочку пива и две соломинки.

Он подумал.

– А что… Сегодня пятница. А по понедельникам я люблю, чтобы голова немножко гудела: помогает вспомнить, какой день недели на календаре.

– Решено и подписано. Подожди секунду: мне надо кое-что упихать в портфель.

Мы зашли выпить пива, потом в другой бар – поесть. Потом опять попили пива в одном баре с хорошей музыкой и перебрались в другой, уже без всякой музыки, где в кабинках была шумопоглощающая обивка, и нас не трогали, только надо было раз в час что-нибудь заказывать. Мы смогли поговорить. Я показал Чаку оттиски патентов.

Чак внимательно рассмотрел прототип «Трудяги Тедди».

– Это работа, Дэн! Я тобой горжусь, парень. Дашь автограф?

– Лучше посмотри на этот. – Я протянул ему патент на чертежную машину.

– В некотором смысле этот даже лучше. Дэн, ты отдаешь себе отчет в том, что, вероятно, оказал большее влияние на современный уровень развития техники, чем, скажем, в свое время Эдисон? Ты это понимаешь, парень?

– Брось, Чак. Это все серьезно. – Я ткнул пальцем в кучу ксерокопий на столе перед нами. – О'кей, одна из этих машин – моя работа. Но я никак не могу быть автором второй – если, конечно, я не перепутал все на свете насчет своей жизни до того, как я завалился и эту спячку. Если я не страдаю амнезией.

– Ты твердишь это уже двадцать минут. Но, по-моему, у тебя в голове нет никаких коротких замыканий. Ты сумасшедший не больше, чем вообще требуется, чтобы стать инженером.

Я стукнул кулаком по столу, звякнули кружки.

– Я должен знать!

– А ну спокойнее. Что ты собираешься предпринять?

– Что? – Я задумался. – Собираюсь заплатить психиатру, пусть выкопает ответ из моей башки.

Он вздохнул.

– Этого я и ожидал. Ну, давай предположим, что ты заплатишь этому мозгокруту и он скажет, что память у тебя в порядке и что все реле разомкнуты. Что тогда?

– Но этого не может быть!

– Вот и Колумбу то же самое говорили… Ты даже не упомянул самого простого и наиболее вероятного объяснения.

– Какого?

Не ответив, он поманил официанта и велел принести телефонный справочник города и пригородов. Я спросил:

– Что, карету мне вызвать решил?

– Нет еще, – он пролистнул страницы в толстенной книге, остановился и сказал: – Глянь-ка сюда.

Я глянул. Он держал палец на колонке «Дэвис». Колонок было много, и в каждой были сплошь одни Дэвисы. Но в той, куда он показывал, была дюжина Д. Б. Дэвисов – от Дабни Дэвиса до Дункана Дэвиса.

Было там и три Дэниэла Б. Дэвиса. Один из них – я.

– Это из семи миллионов людей. Хочешь прикинуть, сколько наберется из двухсот пятидесяти миллионов?

– Это ничего не доказывает, – слабо возразил я.

– Да, – согласился он, – не доказывает. Было бы, надо признать, чистейшим совпадением, если бы два инженера, одинаково способных, работали бы в одном направлении, над одной машиной, одновременно, и имели бы при этом одинаковые фамилии и инициалы. Пользуясь теорией вероятности, мы могли бы подсчитать, насколько мизерно мала вероятность такого совпадения. Но люди склонны забывать – особенно те, кому следовало бы помнить, вроде тебя, – что хотя теория вероятности и позволяет определить, сколь маловероятно подобное событие, она, тем не менее, с полной определенностью утверждает, что такие совпадения могут быть. Похоже, здесь как раз такой случай. И такое объяснение мне гораздо больше по душе, чем предположение, что мой собутыльник по пиву свихнулся с резьбы. Хорошие собутыльники попадаются чертовски редко.