Дверь в лето - Страница 51

– А откуда я знаю? Пятьсот лет! Мне никогда не узнать…

– Вы думаете, он попал на пятьсот лет в будущее?

– Или в прошлое. Он мог очутиться в пятнадцатом веке. Или в двадцать пятом. Шансы совершенно равные. Принцип неопределенности, симметричное уравнение… Я даже иногда думаю… да нет, не может быть. Так, случайное сходство имен.

Я не стал спрашивать, что он имеет в виду, потому что в этот момент вдруг тоже обнаружил это сходство имен, и волосы у меня на голове встали дыбом. Но я быстро выбросил это из головы: у меня были другие проблемы. Да, кроме того, это и было наверняка лишь случайное сходство: не мог же человек в пятнадцатом веке попасть из Колорадо в Италию…

– И я решил впредь не поддаваться подобному искушению. Это ведь не наука: это ничего не добавляет к знанию. Если он попал в будущее – на доброе здоровье. А вот если в прошлое… тогда, получается, я отправил своего друга на расправу варварам, а может, и на съедение диким зверям.

«А может быть, – подумал я, – вы обрекли его на участь Великого Белого Бога». Но я промолчал.

– Я ведь не прошу, чтобы вы отправили меня слишком далеко. То есть надолго.

– Давайте больше не будем об этом, прошу вас.

– Как скажете, доктор. – Но я был не в силах остановиться. – Э-э, позвольте сделать одно предложение?

– Ну? Высказывайтесь.

– Мы могли бы получить почти тот же результат простой имитацией.

– Что вы имеете в виду?

– Совсем понарошку: сделаем все так, как будто бы мы действительно собрались переместить во времени живой объект – объектом буду я – вплоть до того момента, когда надо нажать кнопку. Тогда я смогу понять смысл процедуры. Пока, честно говоря, я его не вполне понимаю.

Он немного поворчал, но ему так хотелось продемонстрировать мне свою игрушку… Он взвесил меня и отобрал металлические гири, равные моему весу: сто семьдесят фунтов.

– Это те же самые весы, на которых я взвешивал беднягу Винсента.

Вдвоем мы уложили грузы на одном краю платформы.

– Какое время установим? – спросил он. – Вам решать.

– Э-э, вы сказали, что время можно установить точно?

– Да, сэр, именно так я и сказал. А вы сомневаетесь?

– Нет-нет-нет! Ну-с, так. Сегодня двадцать четвертое мая… Предположим, мы… Как, скажем, насчет такого смещения: тридцать один год, три недели, один день, семь часов, тринадцать минут и двадцать пять секунд?

– Бледно, молодой человек. Когда я говорю «точно», то имею в виду «с точностью до одной стотысячной». У меня просто не было возможности откалибровать установку с точностью до одной стомиллионной.

– Да?.. Понимаете, профессор, мне очень важно, чтобы все было как на самом деле – я ведь так мало об этом знаю. Ну, давайте просто поставим тридцать один год и три недели. Или это тоже – излишество?

– Ничуть. Максимальная ошибка не превысит двух часов. – Он опять что-то повернул. – Можете занять свое место на сцене, юноша.

– И это – все?

– Все. Все, кроме энергии. Конечно, с сетевым напряжением, которого хватило на перемещение двух монет на неделю, я бы не смог совершить такого броска. Но, поскольку мы не собираемся включать установку на самом деле, это не имеет значения.

Я был разочарован. Наверное, и вид у меня был соответствующий.

– Значит, у вас нет всего необходимого, чтобы выполнить подобное перемещение? Значит, все это только теоретически?..

– Черт подери, сэр! Ничуть не теоретически.

– Так у вас же нет достаточной энергии…

– Раз вы так настаиваете, будет и энергия. Подождите.

Он ушел в угол и снял трубку телефона. Телефон, похоже, установили, когда лаборатория еще была новенькая: с тех пор, как я вышел из хранилища, такого старого аппарата я не видел.

Последовала беседа с дежурным электриком. На повышенных тонах. Нецензурной бранью профессор не воспользовался: он прекрасно обходился без нее, но при этом хлестал языком гораздо больнее, чем те «артисты», мастера жанра, которые пользуются обычными ругательствами.

– Меня не интересует, что вы думаете, почтеннейший. Прочтите свою инструкцию. Я имею право получить все возможности лабораторного корпуса в свое распоряжение. В любое время, когда захочу. Читать умеете? Или мы встретимся завтра в десять в кабинете ректора, чтобы он прочел вам ваши обязанности? Ах, вы умеете читать? Может, и писать тоже? Или ваши таланты исчерпываются чтением? Тогда запишите: полную аварийную мощность на высоковольтные шины Мемориальной Лаборатории Торнтона ровно через восемь минут. Повторите!

Он положил трубку.

– Вот люди!..

Подойдя к пульту, он что-то поправил. Потекли минуты. Вдруг я даже с того места, где стоял, увидел, как стрелки приборов метнулись вправо, а наверху загорелась красная лампочка.

– Вот и энергия, – объявил он.

– И что теперь?

– Ничего.

– Я так и думал.

– Что вы хотите сказать?

– То, что сказал: ничего не будет.

– Боюсь, что не вполне вас понимаю. Более того: я надеюсь, что неправильно вас понял. Я имел в виду, что если я не нажму кнопку, то ничего не произойдет. Но если я нажму ее, то вы переместитесь ровно на тридцать один год и три недели.

– А я говорю, что ничего не будет.

Его лицо потемнело.

– Сэр, я полагаю, что вы намеренно ведете себя столь оскорбительно.

– Считайте как хотите, доктор. Я приехал сюда проверить правдивость дошедших до меня слухов. И я их проверил. Я увидел пульт управления с красивыми лампочками. Похоже на декорацию для фильма ужасов про сумасшедшего профессора. Я увидел салонный фокус с парой монеток. Фокус слабый, надо заметить: монеты вы выбирали сами, а я пометил их так, как вы велели. Да любой циркач может показать этот фокус лучше вас. Я выслушал долгую лекцию. Но разговоры – штука дешевая. То, что вы якобы изобрели, невозможно. Кстати, в министерстве это знают. Ваш доклад никто не запрещал: его просто подшили в ту папку, куда складывают все проекты вечных двигателей. Наверняка время от времени его достают почитать смеха ради.