Дверь в лето - Страница 52

Я думал, старикана хватит удар не сходя с места. Но единственным рефлексом, который у него остался, на который я мог рассчитывать, было его тщеславие. Надо было дожимать старика.

– Спускайтесь, сэр. Выходите. Я сейчас выпорю вас. Выдеру голыми руками.

Я думаю, он был так разъярен, что, пожалуй, мог бы и выпороть, несмотря на разницу в возрасте, весе и физической силе. Но я ответил:

– Я тебя не боюсь, папаша. И твоей фальшивой красной кнопки тоже не боюсь. Валяй, нажимай!

Он взглянул на меня. На кнопку. Но не двинулся с места. Тогда я хихикнул и сказал:

– Правильно ребята говорили: ложная тревога. Твитч, вы напыщенный старый обманщик. Полковник Трэшботэм был прав.

Это сработало.

10

Он с размаху ударил по кнопке. Я хотел крикнуть ему: «Не надо!» – но было поздно. Я уже куда-то падал. Последней судорожной мыслью было: я не хочу! Я все выкинул на ветер. Я довел почти до апоплексического удара несчастного старика, не сделавшего мне ничего худого. И я даже не знал, в какую сторону двигаюсь. Хуже того, я вообще не был уверен, попаду ли я туда, куда хочу попасть… И тут я упал.

Свалился я, наверное, с высоты не более метра-полутора, но был совершенно не готов к этому падению и рухнул, как куль.

И тут же кто-то спросил:

– Откуда это вы свалились, черт возьми? Спрашивавший оказался мужчиной лет сорока, лысым, но крепким и поджарым. Он стоял, руки в боки, лицом ко мне. Умное, интеллигентное лицо его было приятным, несмотря на то, что он явно был в этот момент на меня сердит.

Я сел. Оказалось, что сижу я на покрытой слоем опавшей хвои гранитной гальке. Рядом с мужчиной стояла женщина – привлекательная, даже красивая, немного моложе его, – смотрела на меня ошеломленно, но молчала.

– Где я? – спросил я самым дурацким манером. Мне следовало спросить «когда я?», но это прозвучало бы еще глупее, и вдобавок я об этом не подумал. Достаточно было взглянуть на них, и было ясно, куда я не попал: я был явно не в 1970-м. Но и не в 2001-м тоже: в 2001-м в таком виде ходили только на пляже. Похоже, меня занесло в другую сторону.

Потому что ничего, кроме ровного, густого загара, на них не было. Но им, видимо, этого хватало: они явно не чувствовали неловкости.

– Давайте по очереди, – возразил он. – Я спросил вас, как вы сюда попали. – Он взглянул вверх. – Парашют в ветвях вроде не запутался, так? И вообще, что вы здесь делаете? Это – частные владения. Вы здесь явно без разрешения. И что это за маскарадный костюм вы напялили?

На мой взгляд, одет я был вполне нормально. Особенно по сравнению с ними. Но спорить я не стал: другие времена – иные нравы. Похоже, у меня тут будут неприятности.

Она положила руку ему на плечо.

– Не надо, Джон, – сказала она ласково. – По-моему, он ушибся.

Он глянул на нее и снова уперся своим острым взглядом мне в лицо.

– Вы ушиблись?

Я попытался встать – это у меня получилось.

– По-моему, нет. Так, пара синяков будет. А какое сегодня число?

– А? Число? Сегодня первое воскресенье мая. Третье мая, по-моему. Так, Дженни?

– Да, милый.

– Слушайте, – сказал я торопливо, – я сильно ушиб голову. Наверное, я потерял ориентировку. Какое сегодня число? Только полностью – месяц и год?

– Что?

Мне бы лучше было помалкивать, пока я не узнаю год сам – из газеты или с настенного календаря. Но я больше не в силах был ждать: я должен был узнать это немедленно.

– Какой год?!

– Крепко тебя, браток, тряхнуло. Семидесятый.

Он опять уставился на мою одежду.

Облегчение мое было безмерным. Получилось! Я попал куда следует! Я не опоздал!

– Спасибо, – сказал я. – Огромное вам спасибо. Вы даже не представляете… – Он все еще смотрел на меня так, словно решал, не пора ли вызвать подкрепление, и я поспешил добавить: – У меня бывают внезапные приступы потери памяти. Однажды я так потерял… целых пять лет.

– Я думаю, это очень неприятно, – процедил он. – Теперь вам лучше? На вопросы отвечать можете?

– Ну что ты пристал к человеку, милый? – ласково сказала она. – По-моему, он славный. Наверное, он просто ушибся.

– Посмотрим. Ну?

– Вроде бы сейчас я себя чувствую прилично. Но буквально минуту назад у меня еще все путалось.

– О'кей. Как вы сюда попали? И почему вы так странно одеты?

– Честно говоря, я не совсем представляю, как я сюда попал. И уж точно не знаю, куда я попал. Эти приступы налетают так внезапно… А что касается моей одежды – можно сказать, что это просто некоторое чудачество. Ну… ну вот, скажем, вы тоже необычно одеты. Точнее, раздеты.

Он посмотрел на меня и ухмыльнулся.

– Да уж, при определенных обстоятельствах, наверное, наша одежда – точнее, ее отсутствие – тоже вызвала бы вопросы. Но мы предпочитаем, чтобы оправдывались незваные гости. Видите ли, вы здесь – чужой, одетый или раздетый. А вот мы – свои, независимо от одежды. Вы попали на территорию денверского клуба нудистов.

Джон и Дженни Саттон оказались современными, невозмутимыми, дружелюбными людьми. Джона явно не удовлетворили мои скользкие объяснения. По-моему, он хотел устроить мне перекрестный допрос, но Дженни удержала. Я крепко держался за свою байку про «приступы амнезии» и утверждал, будто бы последнее, что я помню, – вчерашний вечер, когда я был в Денвере, в Нью-Браун-Пэлас. Наконец он сказал:

– Ну что ж, все это очень интересно, просто увлекательно. Я думаю, кто-нибудь из наших, кто едет в Боулдер, захватит вас, а оттуда вы доберетесь до Денвера на автобусе. – Он опять глянул на меня. – Но если я приведу вас в клуб, то все это будет чертовски подозрительно.